Ее больное лицо застыло, словно статичная картинка. Лишь уголки губ слегка двигались, так что можно было прочитать:

– Вот сволочь.

Ругаться она могла и на беззвучном режиме. Как сейчас, постоянно повторяя:

– Вот сволочь, вот сволочь…

Тончжу действительно изменилась. Если раньше оскорбления и ругательства произносились громким уверенным голосом, то теперь все было иначе. Может, и правда что-то щелкает внутри, когда стоишь перед лицом смерти. Я не смог сдержать слез, глядя на то, как жизненная сила постепенно угасает внутри нее.

– Я умру в тюрьме. Проведу остаток своей жизни здесь, не видя солнечного света.

Невозможно смотреть на бледное лицо человека, дни которого сочтены.

– Зачем ты так говоришь? – попытался я с ней поспорить. Но тут же услышал в ответ:

– Другого мне не дано.

– Я помогу тебе.

Приподняв одну бровь, она спросила:

– Как ты мне поможешь?

– Ты не должна здесь находиться. Я найду настоящего убийцу и докажу твою невиновность.

Во мне говорил дух старика-художника, нарисовавшего для умирающей Джонси ее надежду на спасение. Я буду тем человеком, который нарисует для моей приемной сестры тот самый последний листок. Именно я, и никто другой.

– Ты выйдешь на свободу. Будешь радоваться солнцу, поступишь в университет, пойдешь на свидания. Станешь ты поэтессой или нет, не знаю, но все в твоих руках. Я поймаю преступника. Еще до суда.

– Я правда смогу выйти на свободу?

– Да. Тебя скоро выпустят. Доверься мне. Я приложу максимум усилий.

В ее глазах блеснул огонек надежды.

– Ты правда поможешь мне?

– Конечно. И для начала я должен кое в чем признаться. Я расскажу полицейским, что твои следы появились в доме Кима из-за меня. Конечно, мне достанется за то, что я своими действиями помешал следствию. Но я обязательно расскажу всю правду.

– Поймать преступника не так-то просто.

– А где ты видела людей, которым все в жизни дается легко? Должны быть и сложные задачки.

Я заговорил как мой приемный отец. Сестра улыбнулась и продолжила:

– Получается, меня здесь держат незаконно. Надо искать настоящего преступника. Я думаю, это тетушка Янсун. Присмотрись к ней, к ее образу жизни. Обязательно что-нибудь да всплывет.

Так я стал ее ищейкой – единственной надеждой для того, у кого начался обратный отсчет времени на земле.

7. Весь мир против меня

Моя приемная сестра рассказала, что жизнь в следственном изоляторе была непростой. Еще и адвокаты, которые обещали взяться за дело, все как один запрашивали огромные гонорары.

По словам госпожи Нам, многие начинали работать по делу, но отказывались, когда вскрывались подробности о психических особенностях Тон-чжу. Если так дальше пойдет, вероятность остаться в тюремной камере и без адвоката была очень велика.

В таком случае приспособиться к жизни в заключении моей приемной сестре будет практически невозможно из-за ее упертого характера. Но она была смертельно больна. Крайне жестоко с моей стороны было бы позволить ей провести остаток дней в холодной камере. Я должен ей помочь.

Вернувшись после свидания в следственном изоляторе, я написал письмо журналистам – авторам статей об убийце-психопатке. В теме письма я написал «Вся правда об убийстве, совершенном девушкой с психическим расстройством». Весь смысл моего послания сводился к мысли, что Тончжу не убивала старика Кима, а настоящий преступник до сих пор остается на свободе.

Вскоре я получил уведомление, что письмо прочитано. В душе царило ощущение спокойствия от осознания того, что задуманное осуществилось и теперь правда откроется. Но на следующий день и на день после следующего ничего не изменилось. И это было как минимум странно. В письме я указал номер своего телефона. Я был уверен, что мой телефон взорвется от звонков. Но он молчал. Я проверил, правильно ли указал номер. Телефон мой, указан верно, но звонков не было.

Я отправил письмо еще раз на несколько адресов. И ответ пришел только один. Хотя ответом это вряд ли можно назвать:

Пацан. Прекрати всех беспокоить.

Я написал ему:

Я не хочу никого беспокоить, я лишь хочу раскрыть правду. Вы журналист, а журналисты должны писать правду. И было бы здорово, если б вы раскрыли правду о деле моей сестры. А я знаю эту правду. Прошу, поверьте мне!

Вскоре пришло еще одно письмо:

Все уже закончилось. Никому нет дела до расследования, которое завершилось. Людям интересны только свежие новости, которые выпрыгивают из рук, как свежевыловленная рыба, и у меня как раз такие и есть. Все, что ты говоришь, не имеет смысла. Эта девочка-психопатка убивала раньше. Так что ты во всем не прав.

Я не понял, что он имел в виду под словами «ты во всем не прав». И почему это, интересно, правда о моей сестре уже никого не интересует.

Но надо отдать должное, журналист был хорошо воспитан, раз написал мне целых два письма. Про остальных я даже говорить не хочу. Никто больше вообще не отреагировал.

Я не мог этого так оставить. Если никто не хотел докопаться до истины, это сделаю я. И это будут беспрецедентные меры: видеообращение в социальных сетях.

Я создал свой канал на YouTube и запустил трансляцию в реальном времени. Ставка была сделана на возможности потокового вещания и камеры моего телефона. По деньгам это ничего не стоило. Достаточно иметь хороший телефон. Я отправился в наш досуговый центр. Там как раз имелась небольшая светлая комната рядом с большим залом, где часто собирались старички, чтобы вместе провести время: пообедать, попеть песни и поиграть в карты.

В зале как раз проходили музыкальные занятия, и комната рядом была свободна. Я обратился с моей просьбой к директору центра.

– Может быть очень шумно, – предупредил он.

– Ничего страшного. Вы мне не помешаете.

Это было очень маленькое пространство, куда помещались два письменных стола. Я устроился за столом и принялся зачитывать текст, который заранее написал вчера. Фоном к трансляции звучала доносившаяся из зала музыка. Мое сообщение сводилось к следующему:

– Вранье, вранье, вранье! Вы помните репортажи о молодой девушке, которую арестовали по подозрению в убийстве? Но настоящего преступника не нашли. Ее арестовали по ошибке.

Музыка мешала сосредоточиться. Но я дочитал текст до конца и объяснил, откуда появились следы в доме жертвы.

Странно, но мою трансляцию смотрел только один человек. Я специально назвал свой ролик «Правда об убийстве, совершенном в маленькой деревушке» и поставил хэштеги #Убийство, #Далекаядеревушка, #Юнаяпсихопатканеубийца. Но за двадцать две минуты эфира к моей трансляции подключился только один слушатель.

Как только я закончил трансляцию, в соседнем зале раздались аплодисменты. Они могли означать только одно – окончание занятий, но уж больно они походили на аплодисменты в мою честь. Я не смог сдержать эмоций. Из глаз потекли слезы. И тут мне пришла в голову мысль: один я не справлюсь, у меня просто не хватит сил. Требовалась чья-то помощь. Я вспомнил про следователя и на следующее утро отправился в полицейский участок.

– Господин следователь, – обратился я к полицейскому, который вел дело. Звали его Ван Кочжин. Он посмотрел на меня. На лице читался вопрос: «По какому поводу явился?» Собравшись с духом, я произнес:

– Я должен вам кое в чем признаться.

Далее последовала грубая шутка:

– Я вообще не