Резкий и громкий щелчок заряжаемого ружья разорвал тишину, подобно настоящему выстрелу. Егор резко дёрнулся, а потом, словно в замедленной съёмке, вместе с Николаем развернулся к крыльцу, где стоял Слава с двустволкой в руках и целился прямо в них. И вот теперь стало по-настоящему страшно. Месть местью, но умирать он пока не планировал.

Твою мать.

И как теперь быть? Как успокоить Славу? Как уговорить его положить ружьё? Их, конечно, в полиции учили, как действовать в подобных ситуациях, но то были всего лишь учения, а его жизнь никогда по-настоящему не была в опасности. Он прекрасно умел обращаться с оружием и несколько раз, когда того требовала ситуация, наставлял пистолет на вооружённого бандита. Но сам никогда не оказывался по эту сторону оружия, когда дуло направлено прямо на него.

- Слав, - тихо и спокойно заговорил он, сдерживая дрожь в голосе. – Слав, убери ружьё. Всё это может очень херово закончиться…

А ещё он не слышал, чтобы подъезжал Илья, и от этого было ещё страшнее. Что будет с Аней, если его грохнут или ранят? Какова вероятность, что обезумевший Ершов не пойдёт к ней?

Твою мать.

- Я ничего ему не рассказывал, - тем временем заговорил Слава, удобнее перехватывая приклад.

Расстояние было небольшое, поэтому целиться ему было необязательно, он и так попал бы в них двоих. А у Егора не было даже времени, чтобы достать свой пистолет. Да и, скорее всего, это действие ещё быстрее спровоцирует Славу на выстрел.

- Я никому и никогда ничего не рассказывал о Машке. Ни тогда, когда ещё страдал по ней и думал, что она уехала, ни сейчас, когда узнал, что она мертва.

Два чёрных блестящих на солнце дула сейчас намного больше интересовали Егора, чем какие-то слова. Он вообще не вникал в их смысл.

- Отойди, малой.

Романчук скорее интуитивно понял, что сейчас Слава обращается именно к нему, и медленно перевёл взгляд от ружья к его глазам. Ершов был спокоен и собран, а это пугало до одури.

- Если не хочешь, чтобы тебя прошило картечью, лучше уйди, - повторил вооружённый мужчина.

Но как бы Егору сейчас не было страшно и как бы он не ненавидел Николая, он не мог просто отступить, спасая свою шкуру, а безоружного человека оставить под прицелом. Это противоречило всему, что в нём было хорошего.

- Слав, опусти ружьё. Мы накажем его по-другому, - попытался он «достучаться» до Славы. – Мы не оставим всё как есть. Он точно будет наказан, я обещаю.

- Конечно, будет, - радостно улыбнулся Слава. – В этом я не сомневаюсь. Но сейчас он расскажет мне всё, начиная с того момента, как он вместе с моей бывшей прятались в кустах и смотрели, как мы с Машкой занимаемся любовью.

Даже не видя лица Николая, Егор понял, что того перекосило при одном упоминании об этом. У него даже уши задёргались.

- Отойди в сторону, - снова приказал Слава.

- Нет, - твёрдо ответил Романчук. – Я никуда не уйду.

- Нравится чувствовать себя героем и стоять под прицелом? Дело твоё. Но, если что, не обижайся.

- Главное, чтобы ты потом не обижался.

Ершов ухмыльнулся, а потом перевёл взгляд на своего друга, угрожающе качнув стволом.

- Рассказывай, сука. Всё рассказывай. Иначе я тебе разнесу башку. Ты меня знаешь, шутить я не буду.

У Николая подогнулись колени, но Егор смог удержать его. А потом, убедившись, что он твёрдо стоит на ногах, отпустил его руки, но остался стоять рядом.

Коля зашипел от боли и попытался растереть затёкшие запястья.

- Я не хотел, - после секундного молчания всхлипнул он. – Не хотел. Это случайно вышло…

Глава 47

…25 лет назад…

Николай даже представить себе не мог, как одновременно можно испытывать омерзение и дикое возбуждение. В паху всё пульсировало почти до боли, когда он смотрел на то, как Мурза, возбуждённо пыхтя, залез сверху на Машку. Ему хотелось отвернуться, но он, как конченый извращенец, сидел и не мог оторвать взгляд от того, как лучший друг трахает девушку, которую он сам хотел до сумасшествия.

Вика и Влад, сидевшие рядом с ним, отвернулись, не в силах наблюдать за этим. Краем глаза Коля заметил, как девушка закрыла уши, стараясь сдержать рыдания. Ему стало жаль подругу, как и себя самого. Он чувствовал себя не менее преданным, чем Вика, хоть он с Машкой и не встречался. Но он ведь любил её и много раз предлагал быть с ним. А она не говорила ни да, ни нет, только хихикала и шутила над ним.

Он не мог точно сказать, сколько времени всё продлилось. В себя пришёл только, когда Машка и Мурза стали одеваться. Она плакала, он её утешал и говорил, что любит. Смотреть тошно.

Но потом Мурза почему-то ушёл один, а Машка осталась сидеть на покрывале, уткнувшись лицом в свои ладони.

В это время Вика повернулась к нему, утирая слёзы со щёк. В её глазах полыхала такая ненависть, что Коле стало не по себе.

- Мурзе дала, а тебе нет, - прошипела она. – Может, она просто не пробовала никого лучше? Покажи ей, что ты можешь, и она отстанет от него. Поймёт, что не только его хер существует на белом свете. А я пока пойду со своим женишком поболтаю.

И, не поднимаясь, на носочках прокралась к тропинке, которая была скрыта небольшой рощицей. Уже стоя на ней, Вика поднялась на ноги, секунду постояла с опущенной головой, а потом побрела в сторону небольшого пляжа, где эта тропинка пересекается с той, по которой ушёл Мурза.

- Ну что, Владос, как тебе зрелище, лучше, чем порнуха у родителей на кассетах? – прошептал он пацану, который сидел красный, как помидор.

Коля был старше него на три года и, по идее, не должен был с ним дружить, но ему нравилось то, с какой щенячьей преданностью малой ходит за ним следом.

- Постой на шухере, пока я кое-что перетру с ней, - бросил он молчавшему Владу и, поднявшись, двинулся в сторону Машки.

Она вздрогнула и убрала ладони от лица, когда услышала его шаги, и тут же вскочила с покрывала, намереваясь убежать. Может, по его виду поняла, что отказа сегодня он не потерпит. Но он успел её поймать за руку и толкнуть обратно на