— Не знаю, поэтому спрашиваю у вас.

— Ну… я не слышала о таких, если честно. Да и кто будет ругаться с человеком, чей завод держит практически весь город?

Здесь, конечно, можно поспорить. Как раз-таки, когда человек владеет предприятием, на котором всё и держится, буквально владея городом, врагов может набраться с пару десятков. Даже не врагов, а недоброжелателей: от тех, кто просто считает, что тот имеет слишком много власти, до тех, кому тот перешёл дорогу или, того хуже, подпортил жизнь вплоть до её физического усложнения.

Поэтому если враги есть не всегда, то вот недоброжелатели — это то, что есть практически у всех. А когда их совсем нет, тогда это повод задуматься, а всё ли действительно было нормально, и куда они делись.

Как бы то ни было, это всё было догадки, и Кондрат понимал, что даже намёка на то, что человека убили, попросту не было. Ни единого. Ни реального мотива, ни подозреваемых, ни каких-либо улик, что указали бы на насильственную смерть. Может это и был действительно пожар, кто знает. Но раз они здесь, то стоило довести дело до конца.

Пока Кондрат опрашивал секретаршу, строившую ему глазки, Дайлин успела пообщаться с теми, кто работал внизу. Удивительно, но даже после смерти хозяина завода они работали как заведённые, хотя далеко не факт, что им кто-то заплатит. Причина была довольно проста ­— кому бы не перешёл завод, — а свято место пусто не бывает, — все понимали, что они перейдут вместе с ним и вполне могут потерять работу. А что может лучше убедить их оставить, чем их верность работе?

— Короче, как-то так, — пожала она плечами. — Но никто ничего не слышал, никто ничего не видел.

— Ясно… — протянул Кондрат, когда они вышли на улицу.

— А она небось тебе глазки строила, да? ­— фыркнула Дайлин.

— Они не говорил, к кому может перейти завод? ­— сделал вид, что не услышал Кондрат.

— Городу. Бухгалтер сказал, что если никто его не приберёт, то он перейдёт городу.

— То есть мэру.

­— Ну не прямо-таки мэру, но да, наверное, он будет иметь власть над ним. Так что эта сказала тебе? Было что-нибудь подозрительное?

— Нет, пока нет.

— А знаешь почему? Потому что это обычный пожар, Кондрат, ­— вздохнула Дайлин. — Это просто пожар.

— И мы здесь, чтобы убедиться в этом.

— Ты слишком напрягаешься, — буркнула она.

— А чем ты ещё здесь займёшься? ­— поинтересовался Кондрат.

— Ну… у них тут какие-то праздники намечается, сходила бы на них.

— Что за праздники? — поинтересовался Кондрат.

— Не знаю, не спрашивала, — пожала она плечами. — Но почему нет, если будет весело.

— А тебе можно? — взглянул на неё Кондрат.

— А почему нельзя? — задала она встречный вопрос.

­— Ну у тебя есть мужчина, насколько мне известно. Или я не прав?

— Ну… — Дайлин слегка скривилась. ­— Ну как бы не совсем…

— Не совсем?

— Ну… у нас как-то всё плохо идёт, — уклончиво ответила она. — Он, конечно, умный, добрый, отзывчивый, заботливый, красивый, терпеливый, внимательный, целеустремлённый, по милому застенчивый, умеет шутить и поддержать разговор. Я бы хотела такого парня, но…

— Но-о-о? — протянул Кондрат.

— Но не моё, — вздохнула Дайлин.

— Ты же сейчас понимаешь, что буквально идеального человека назвала? — уточнил Кондрат.

— Да, но…

— И сказала, что хотела бы себе такого мужчину?

— Ну сказала, конечно. Он хороший друг, и я бы хотела такого, но… не мой он человек, Кондрат. Не мой.

— Так вы расстались?

— Взяли паузу, давай так скажем. Знаешь, человек, который во всём советуется с отцом и матерью, это слишком.

Ну здесь Кондрат не удивлён. Общество здесь слегка консервативное. Да, свободный секс имеется, однако среди аристократов всё равно стараются вести себя как положено. Так сунешь не в ту, и уже женат, поэтому парень действительно умный, раз уточняет всё у родителей, чтобы тех не подставить. У них ведь тоже есть планы. Однако для Дайлин это видимо что-то типа слабости, маменькиного сыночка. Нет, понять можно, но и она должна понимать, в каком обществе живёт и что такое поведение скорее, как проявление благоразумия.

— Я думал, вежду вами что-то уже было, — произнёс Кондрат.

— Может и было бы… если бы он не пошёл спрашивать разрешения у матери, — хмыкнула она. — Всё к лучшему. Надо отвлечься, собраться с мыслями и обдумать всё. Может я слишком… придирчива, как знать.

— Мудрое замечание, — кивнул он, чем заслужил её взгляд.

— Умный какой, — фыркнула она. — Так что, куда мы?

— Сейчас? Думаю, сразу зайти в ратушу, узнать о консультанте Жангерфера, который помогал ему с юридическими вопросами. Хочу узнать, было ли у него завещание и к кому переходит завод.

— О, как раз хотела посмотреть, как оно выглядит внутри, — обрадовалась Дайлин.

Кондрат бы хотел напомнить ей, зачем они здесь, но девушка иначе как отпуск это не воспринимала. Поэтом и сотрясать воздух не имело смысла. Конечно, она может быть права, и пока что всё именно об этом и говорит, но Кондрату было бы интереснее, стой за этим что-нибудь.

Ратуша, пирамида, смахивающая на Чичен-Ицу, имела центральный вход, расположившийся между двумя рядами ступеней, которые уходили на вершину. Между булыжниками проглядывались окна, но что-то подсказывало Кондрату, что при постройке их не было и появились они позже.

Внутри было удивительно прохладно несмотря на жару, которая бушевала на улице. Здесь было даже не прохладно, а как-то сыро и промозгло, словно в каком-то непросохнувшем погребе или подвале. На входе, как и везде в подобных местах стоял охранник, который лениво проверил их документы и пропустил, задержав взгляд лишь на Дайлин. Кондрата он же почти полностью проигнорировал, пока тот не задал вопрос.

— Ответственный за юридические вопросы? — переспросил тот, будто не услышал, хотя Кондрат спросил это, стоя от него в метре.

— Да. Я слышал, что Его Милость Жангерфер заходил сюда к мистеру Пу, который помогал ему с юридическими вопросами.

— С уродичекие вопросы? — тупо переспросил охранник. Для него даже слово «юридический» оказалось сложным. Или он был слишком поглощён разглядыванием тела Дайлин.

— Где я могу найти мистера Пу? — не стал уже мудрить Кондрат,