- Он жив, Галь, - пытался внушить он ей. – Просто перебрал чутка. Его тошнить начало, мы просто держали его, чтобы не упал.

Он сам понимал, что она вряд ли поверит в эту чушь, но ему нужно было сказать хоть что-то. Сейчас ему казалось, что чем больше он скажет слов, тем быстрее она отвлечётся от притихшего Котова. И, кажется, что это сработало – она затихла и перестала вырываться, только глядела на него огромными, полными ужаса и слёз глазами.

Кирилл Данилович поднялся на ноги вместе с женой на руках и понёс её к дивану, который был скрыт двумя большими стеллажами с документацией. Он специально обставил кабинет так, чтобы у него здесь был укромный уголок, где можно было отдохнуть в обеденный перерыв.

Он слышал, как его друзья-подельники отошли в противоположную сторону и о чём-то тихо зашептались. Да уж, вляпались они по самые яйца. Как только теперь всё это им разгребать?

Не успел он уложить Галину на диван, как в кабинете началась какая-то возня, и послышались приглушённые ругательства. А в следующий миг из-за стеллажа показалось красное перепуганное лицо его зама.

- Котов удрал, - прошипел он и скрылся из вида.

Судя по громким удаляющимся шагам, он бросился в погоню.

- Галь, подожди меня здесь, - взволнованно прошептал Шевченко. – Мишка пьяный и злой, может натворить глупостей. Ему нельзя за руль, мы доставим его домой, и я вернусь за тобой. Мужики вдвоём с ним не справятся.

И, не дожидаясь ответа жены, полный уверенности, что он её убедил, побежал на улицу.

Котова поблизости не наблюдалось, как и его мотоцикла. Как он в таком состоянии умудрился удрать? Ведь его пару раз знатно приложили головой о стол, а потом влили не меньше четверти бутылки водки.

- Садись быстрее, Данилыч! – крикнул из окна своего голубого УАЗика милиционер.

На долю секунды закралась мысль вернуться обратно к жене, но он тут же одёрнул себя. Во-первых, нужно довести дело до конца и добиться от Мишки признания, во-вторых, убедиться, что тот никому ничего не сболтнёт лишнего, а в-третьих, необходимо проконтролировать действия друзей, у которых легко срывало башню, и они могли натворить много глупостей.

Шевченко быстро запрыгнул в автомобиль, и они рванули в сторону выезда из посёлка, где были колхозные поля и луга для выпаса фермерских коров.

В машине стояла гнетущая тишина, которую нарушал только рёв мотора да стук каких-то запчастей в старом раздолбанном УАЗе. Когда они уже выехали из посёлка и проехали по грунтовой дороге мимо зелёно-жёлтых пшеничных полей и стада коров и никого не обнаружили, то Кирилл Данилович облегчённо выдохнул. Может, ему не придётся разбираться с этим дерьмом сегодня? Может, им действительно нужно больше в это вникнуть и попробовать по-другому выяснить всю правду, а не слепо доверять человеку, пускай и другу, который давно затаил обиду на Мишку. Ведь сам он так до конца и не смог поверить в вину этого человека. Сомнения всё больше и больше захватывали его мысли. Он уже собирался открыть рот и потребовать, чтобы они поворачивали назад и разобрались с этим законным путём, не устраивая самосуд, но тут впереди показалось облако пыли, сквозь которое угадывались очертания голубого мотоцикла, и участковый надавил на газ, разгоняя свой автомобиль ещё быстрее.

УАЗик опасно подпрыгивал и качался из стороны в сторону на неровной грунтовой дороге. Казалось, что ещё немного, и они перевернутся.

- Тормози! – закричал сзади зам. – Тормози, а то разобьёмся!

Но милиционер его не слушал, он продолжал, как сумасшедший, давить на газ и не отрывал взгляд от мотоцикла, расстояние с которым быстро сокращалось.

Шевченко, онемевшими от страха пальцами, крепко вцепился в боковую ручку и с ужасом смотрел вперёд, где в каких-то нескольких метрах мелькало заднее голубое крыло советской «Планеты».

- Сбрось скорость! Мы сейчас в него врежемся! – заорал он обезумевшему водителю.

- Убью суку, - едва слышно прошипел он в ответ.

А в следующую секунду они с глухим ударом врезались в мотоцикл, и их всех по инерции бросило вперёд. Шевченко едва не вывернуло руку, и он сильно ударился грудью о переднюю панель, но боли совсем не почувствовал. Он не мог отвести взгляда от того, как лёгкий мотоцикл на мгновение подпрыгнул над землёй, а потом завалился на левый бок вместе с водителем, который потом исчез из поля зрения под грудой металла в облаке дорожной пыли.

- Тормози, сука! Тормози! – в унисон закричали глава и его зам.

Ещё секунда, и они наедут прямо на Котова и его мотоцикл. Но милиционер резко свернул вправо, уводя автомобиль в поле, и ударил по тормозам. УАЗик ещё не успел до конца остановиться, как Шевченко выпрыгнул из машины и побежал к Котову.

В клубах оседающей пыли рядом с перевёрнутым мотоциклом неподвижно лежал Мишка. На нём почти не было никаких повреждений, кроме небольшой ссадины на виске, и в первую секунду Кирилл Данилович даже с облегчением подумал, что он жив. Но нет, как только он посмотрел на его неподвижные стеклянные глаза, направленные в небо, то это мимолётное облегчение улетучилось.

Ещё минуту назад человек был жив, и всё могло быть по-другому, но теперь нет. И этого не исправить. Им никогда не изменить того, что они лишили жизни человека.

…Наши дни…

Егор даже протрезвел, пока слушал Шевченко. А что творилось в душе у Ани, даже боялся представить. Он сделал ещё один глоток холодного чая из её чашки и скосил глаза в её сторону.

Как и в начале рассказа, она сидела, не шевелясь, уставившись куда-то в одну точку за спину Кирилла Даниловича. Одинокая слезинка скользнула вниз по её щеке и капнула на воротник футболки. А у Егора что-то сильно запекло под рёбрами.

- Мы не хотели его убивать. По крайней мере, я. Я был уверен, что мы догоним его и поговорим, - тихо сказал мужчина. – Но вышло всё так…

- Как у Вас всё просто, - прошептала