Любопытство стало все чаще закрадываться в сознание — неужели ей и это по плечу. Уже ли достаточно мимолетного взгляда, выдававшего нечто большее, вернее неопределенный намек на нечто, и юное дарование уже готово было решить ее вариант, пересчитать и проверить ее лабораторку или переписать пропущенную лекцию. Наверно поэтому, она так легко повелась на предложение просто очаровать замкнутого и явно неопытного молчуна с их потока.

Впрочем, нет худа без добра. Когда вчера они вместе с Герой звонили ее родителям по таксофону на их домашний номер, мама неожиданно поверила, что у ее сотового сел аккумулятор и ей пришлось искать салон связи, где продают карточки для таксофонов. По ее вздохам было похоже, что мама вспомнила свою молодость, когда без двух копеек позвонить было невозможно, и все носили в кармане эти маленькие монетки, спутники влюбленных.

И еще повезло в том, что это был четверг, а не суббота или воскресенье, тогда бы никто не поверил в ночные бдения над проектом в начале сентября у третьекурсницы. Прежде родители держали ее в ежовых рукавицах, и фраза до десяти быть дома была убийственной, когда многие сверстницы и в девятом классе позволяли себе гораздо больше. Учеба в Универе, да еще третий курс дали ей шанс на такую вольность. Конечно, мама прочитала нотацию, но Наташка почувствовала волю. Пришла пора. Она получила молчаливый карт-бланш…

— Простите, вы еще здесь? — откуда-то издалека звучал знакомый голос.

— Герка! — взвизгнула она, — напугал…

— Стесняюсь спросить, сколько сахара изволите?

— По две ложки кофе и сахара, треть молока, — привычной скороговоркой выпалила девушка, но вспомнив свою роль, добавила после паузы, — по стеночке и не перемешивать.

— Изволите пригласить «кровавую Мэри»?

— И не думай!

— Тогда, может, позвоним родителям, чтобы тебя не объявили в розыск.

Ей показалось, что ботаник читает ее мысли. Она же почти сама вспомнила, что обещала маме перезвонить утром. Заметив, что на кухонном столе появился ноутбук, сделала вид, что не удивилась.

— Я купил модем с новой симкой, — Гера начал бубнить свои любимые подробности, — позвоним через анонимный сайт, где можно подставлять исходящий номер. У вас дома аппарат с номероопределителем? — Она кивнула. — Тогда я подставлю в исходящий вчерашний номер таксофона на Ленинградском вокзале.

— Зачем это?

— Если ваш домашний телефон пишут, то этот номерок уже знают. Могут подумать, что мы специально с него звоним, чтобы намекнуть, на то, что собрались уезжать.

— Мудрено что-то…

— Я оставил у таксофона карточку бесконтактной оплаты, зарегистрированное на мое имя. Пин-код вводить не нужно. Платежи до тысячи рублей. Суммы на карточке хватит на пять-семь покупок. Если меня пасут, то ребятам будет чем заняться.

— Все так серьезно? — Наташка разом все вспомнила.

— Не боись. Надевай эту гарнитуру и поговори с мамой. Если она сейчас на работе, введи в это окошко ее рабочий. Помнишь?

Все произошло, как нельзя вовремя. Мама сказала, что посмотрела на телефон и он тут же позвонил. Пока удалось развеять все сомнения, хотя это было странно. Впрочем, отчего-то вспомнились задушевные разговоры на даче. Этим летом зачастила тетя Света и они вдвоем с мамой стали заводить разговоры о женитьбе, детях, возможной ипотеке для молодых… М-да, пришло время, и ее потихоньку подталкивают к этой мысли…

— Изволите прогуляться? — он шаркнул ножкой. — Заложить экипаж или променад?

— Гер, мы серьезно пойдем гулять?

Он только широко улыбнулся.

— Как давно я не была на Невском… Давай прогуляемся до самого Эрмитажа.

— Если ты не против, мы заглянем на полчасика в читальный зал Отдела рукописей Эрмитажа. Это тоже на Дворцовой.

— Зачем?

— Тебе говорили, что, когда ты искренне удивляешься глаза становятся как эти кофейные блюдца? — серьезно произнес Гера.

Она отмахнулась, но не смогла сдержаться и оба расхохотались

— Гер, я серьезно. Ты что затеял?

— Я позвоню быстренько, и ты все поймешь.

Он надел гарнитуру и постучал по клавишам ноутбука.

— Доброе утро, Елизавета Михайловна… Да, опять я… Александр Львович обещал… Да, было письмо на имя Пиотровского… Да, двое студентов МГУ… Надеюсь, вы подписали письмо… Спасибо вам огромное, а то мы всего на день, вечером обратно в столицу… Через час будем.

Он глянул на Наташку и едва выговорил сквозь смех:

— Спрячь свои блюдца… А то по дороге расколотишь… Это же Питер!

АНТОНИНА

Читальный зал номер один Отдела рукописей Эрмитажа хранил документы, созданные до 1970 года. Здесь царил порядок и тишина. Пропуск на имя Боброва для двух студентов МГУ томился в папке охранника, и когда тот проверил студенческие билеты Боброва и Черняевой, вертушка на входе подмигнула зеленым огоньком.

Гера молча глянул на спутницу, напоминая, что молчание золото, и пропустил даму вперед. Он объяснил сотруднику, что именно интересует студентов МГУ и вместе с коллегой они нашли свободный стол в дальнем уголке читального зала. Пока им не принесли документы из хранилища, Гера ввел спутницу в курс дела.

— Княжна Ксения Георгиевна Романова родилась в семье двоюродного брата Александра III — Великого Князя Георгия Михайловича и Великой Княгини Марии Георгиевны, урожденной принцессы Греческой и Датской, правнучки Николая I. Ксения была младшей и любимой дочерью в семье. В 2008 году Российский Императорский Дом организовал пышный столетний юбилей любимой игрушки Ксении — медвежонка Альфонсо. Эта трогательная история, если будет интересно, я тебе расскажу…

— Сначала скажи, что мы тут вообще делаем, и о каком письме Александра Львовича шла речь?

Гера поднес указательный палец к своим губам, давая понять, что она говорит очень громко, потом прошептал:

— Разве ты не знаешь Лифшица? Заведующего Отделом редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ?

— Я-то его знаю, — возмущенно шептала Наташка, а ты-то откуда?

— Студенческий билет МГУ для меня ключик в кладовые знаний, — улыбнулся Гера. — Представляешь, по щелчку пальцев мне приносят такие рукописи и редкие книги, о которых и специалисты мечтают. А пятиминутный разговор с Александром Львовичем на интересующую его тему помог развеять его сомнения по поводу целесообразности письма госпоже Яковлевой, руководительнице этого чудесного Отдела Эрмитажа.

— Ты жулик? — взгляд собеседницы просто пылал возмущением. — Как ты узнал, что моя мама дружит с женой Лифшица?!

— Так они двоюродные сестры, — в голубых глазах сверкали искорки.

— И когда было написано письмо? — не сдавалась Наташка.