-- Как сейчас вижу тебя маленького... -- бормочет она. -- Закутан в три шарфа... носик красный...

-- Ну! Теперь, если надо, и собачью упряжку снаряжу и обед сварю. Одним словом, работаю, хлеб задаром не ем. Чего мне стыдиться?

-- Бог с тобой, Боренька, стыдиться тут нечего! Но Аня... так она гордилась, что ты вышел в люди!..

-- Надо заведовать Северным полюсом, чтобы считаться чело-веком, да?

-- Да нет же! Я говорю, для Ани удар и для отца.

-- Да что они, не знали, что ли? Наивная ты душа! Они на этом спокон веку помешаны: мы, мол, не добились, но перед тобой любые дороги и возможности!.. То к какой-то немке в группу пристроили, до сих пор помню: "Анна унд Марта баден", в смысле -- моются. То кинулись музыке учить, хоть мне медведь оба уха отдавил... Все им мерещилось что-нибудь особенное, и все для показухи, понимаешь? Я, может, со зла и куролесил. А когда из дома смылся, они принялись сочинять похвальбушки... Вот ты, тетя Надя, старуха трезвая, ты скажи: такого, какой я есть, обыкновенного -- ты уважаешь?..