– Инвалид с огромным состоянием и колоссальными связями. – Шерстобитов коротко ругнулся. – А ведь и правда может вывернуться.

Вербин коротко выругался.

Некоторое время в машине царила тишина, после чего Николай продолжил расспросы:

– А кто защищает Карину Дубову?

– Тоже Апфель. И, если я правильно понял, Леонид Маркович собирается настаивать, что Дубова совершила убийство в состоянии аффекта.

– А ты веришь?

– В аффект? – уточнил Вербин.

– Да.

– Да.

– Почему?

– Потому что это я загнал в него Карину, – ровным голосом ответил Феликс.

– И на суде Апфель тебя об этом спросит?

– Вряд ли он меня вызовет, – покачал головой Вербин. – Ведь в этом случае мне придётся рассказать обо всех своих подозрениях, а Леониду Марковичу не нужно, чтобы присяжные узнали о причастности Карины к убийствам пятилетней давности.

– К гипотетической причастности, тогда уж. – Шерстобитов вытащил из кармана пачку сигарет, потом вспомнил, что Феликс запрещает курить в машине, убрал её и вздохнул: – То есть у нас есть убийца, которую будут судить за убийство другой убийцы в состоянии аффекта, и организатор убийств, в прошлом – серийный убийца, который соскочит с дела по допустимой самообороне?

– Пока получается так.

– Дерьмовый расклад, – резюмировал Николай.

– У нас с самого начала не было козырей. – Вербин вспомнил слова Пелека. – Обыск у Калачёвой ничего не дал, если у неё и были обличающие профессора материалы, вроде первой версии романа или самого романа, написанного рукой Пелека, то она хранила их не в квартире, а в другом месте. А где именно, мы можем и не узнать. К тому же Калачёва могла их уничтожить.

– Почему?

– Я прочитал черновик её нового романа и знаю, что Калачёва изменила отношение к Пелеку.

– А он к ней?

– Он убил Кунича, – напомнил Вербин.

– Это не ответ, – возразил Шерстобитов. – Пелек убил не племянника, а свидетеля.

– Свидетель без улик – это просто бла-бла-бла. Да и свидетельствовать Кунич мог только против себя и своих друзей. Пелек пять лет назад уже был парализован и физически не мог принимать полноценное участие в преступлении.

– Ты же сказал, что Пелек убил одного человека в ту ночь, – напомнил Николай.

– Но Кунич этого не видел, – ответил Вербин. – Видела Калачёва, а она…

– Мертва.

– Да.

Свидетеля нет, орудия преступления нет, со времени убийства прошло пять лет – не докажешь. Ничего не докажешь.

– А незаконченный роман можно использовать в суде?

– К сожалению, только против неё и её мёртвых друзей. Пелека Калачёва описывает весьма завуалированно.

– Но ведь из контекста понятно, что речь идёт о нём!

– Над этой фразой Апфель с удовольствием посмеётся.

– Пожалуй, – угрюмо признал Шерстобитов. И повторил: – Пожалуй…

Обыск у Дарины тоже ничего не дал: ни в квартире, ни в содержимом ноутбука и смартфона ничего предосудительного обнаружить не удалось, хотя специалисты проверили даже удалённые файлы. Но проверяя перемещения её телефона, Шерстобитов обратил внимание на то, что молодая женщина раз в два или три месяца приезжала в глухой подмосковный уголок и всегда отключала телефон, оказываясь на узкой дороге, ведущей к заброшенной воинской части. Увидел, заинтересовался, приказал проверить. Сотрудники проверили и на следующий день доложили, что заброшенная часть действительно заброшена, в сохранившихся на поверхности руинах ничего интересного не обнаружено, а подземные помещения затоплены. Выслушав доклад, Николай коротко, ёмко и весьма эмоционально объяснил подчинённым, что ошибка исключена и нужно искать до тех пор, пока не будет найдено место, в которое приезжала Дарина Дубова. Вдохновлённые сотрудники вернулись к развалинам, через некоторое время сумели повторить путь Дарины и проникнуть в подземный госпиталь.

Прорыв случился вчера вечером, на ночь работы приостановили, выставив у обнаруженного логова полицейский пост. А утром в заброшенный подземный комплекс отправился Вербин.

– Это помещение мы назвали жилой комнатой, – рассказал Бражников, сопровождающий их с Шерстобитовым офицер. – Судя по спальному мешку, Дубова здесь периодически ночевала.

Спальный мешок лежал на металлической медицинской кровати. Рядом стул и стол с настольной лампой и ноутбуком.

– В соседнем помещении стоит бензиновый генератор, выхлоп от него идёт в дальний коридор, сюда только шум долетает, так что электричество у неё было. Когда ложилась спать, генератор выключала и здесь наступала полная темнота.

И полная тишина.

Обнаруженный генератор полицейские пока не трогали, улика как-никак, запустили свой и подключили его к протянутым Дариной проводам, которые шли к напольным лампам. Так что сейчас подземелье освещалось, но не полностью, там, где Дарина не посчитала нужным установить лампы, приходилось пользоваться фонариками.

Феликс сделал пару шагов, увидел, что с другой стороны кровати стоит металлическая тумбочка с распахнутой дверцей и вопросительно посмотрел на Бражникова.

– В ней лежали ноутбук и блокноты.

– Что за блокноты?

– Вам понравится. – Офицер протянул Вербину один из блокнотов, упакованный в прозрачный пакет. – Специально оставил открытым на самом интересном месте.

Феликс прищурился:

«Я подкралась к нему сзади. Последний метр преодолела прыжком, и от моего удара он оказался на земле. Попытался дёрнуться, но неожиданность – мой козырь и мой помощник, я всадила нож между рёбрами и почувствовала, как лезвие пронзило сердце…»

– Дарина пыталась писать книгу, – уточнил Бражников. – Обнаруженные блокноты – это черновики. И в ноутбуке мы нашли кучу текстовых файлов: записи, заметки, главы, эпизоды… Я прочитал некоторые, выборочно, и скажу так: я, конечно, не филолог, но по моему мнению, таланта ей бог не дал. И ещё мне кажется, она это понимала.

– Почему?

– Тут всюду следы её злости: разбитые бутылки, погнутая мебель и полно вырванных из блокнота и разорванных листов с записями, которые даже она сочла никудышными. Мы всё это отмечаем, в материалах потом посмотрите. А пока поверьте на слово: Дубова часто впадала в ярость.

Дарина не трогала кровать, стол, ноутбук, лампы и, скорее всего, генератор. На остальных предметах и даже на стенах были хорошо заметны следы многочисленных ударов.

– Содержимое ноутбука посмотрели?

– Нет, решили не рисковать. Пусть эксперты разбираются.

– Тоже правильно, – поддержал подчинённого Шерстобитов. – А то мало ли.

– Дубова здесь только литературой занималась? – спросил Феликс.

– Нет, конечно. – Бражников кивнул на дверь. Но не на ту, на которую указывал, говоря о генераторе: – Нужно пройти через коридор.

А открыв дверь, Вербин вздрогнул, увидев сидящего в инвалидной коляске мужчину.

– Не волнуйтесь, это манекен.

Однако издалека, да в свете фонарей, его можно было принять за живого человека.

Манекен изображал мужчину, одетого в синий костюм, белую рубашку и бордовый галстук. Одежда оказалась весьма потрёпанной. Как и сама кукла.

– Дарина избивала его бейсбольной битой и