– Веди себя прилично в следующий раз, когда куда-нибудь выберешься, иначе одним испугом не отделаешься.

– Да чего мне бояться? – пробурчал Деннис, не поднимая на нее глаз.

– Ты что-то сказал?

Она сделала шаг в его сторону.

– Все-таки поедем в вытрезвитель?

– Нет, – резко ответил он.

Когда Нассрин уже повернулась и пошла к машине, она чуть было не столкнулась с маленькой пожилой женщиной, в руках у которой были большая сумка и пластиковое ведро.

– Деннис, ты сегодня видел Каспера? – спросила женщина, нисколько не обращая внимания на окружающих.

– Нет, после того как вчера лег спать, не видел.

– Его нет в квартире, – продолжала она, глядя на лестницу, которая по внешней стороне здания вела наверх. – А вообще-то мы с ним договаривались, что сегодня увидимся.

Нассрин посмотрела на обветшалую деревянную лестницу, ведущую к узкой площадке над зданием мастерской. Пятнадцать-двадцать лет назад тут наверняка бело-синие стены блестели свежей краской, но теперь повсюду пестрели темные пятна плесени, а краска облупилась и выцвела.

Деннис как-то беспокойно посмотрел на пожилую женщину.

– Может, он спит и просто не слышал, как вы стучали?

– Такого еще не было, чтобы он дверь не открыл, – покачала головой женщина. – Обычно он никогда не забывал о наших встречах.

Она посмотрела на пластиковое ведро.

– Я принесла ему яблочный пирог.

– Оставьте его тут, – пузатый мужчина засмеялся так, что у него затрясся живот под синей тканью комбинезона.

– Я правда понятия не имею, куда он мог подеваться, – устало ответил Деннис и посмотрел на Нассрин. – Ну ладно, я пошел к себе.

– А вы тут поблизости живете? – спросила Нассрин женщину.

Волосы ее были совершенно седые. Лицо доброе, с сеточкой морщин. Глаза маленькие, голубые.

– Нет, я из Видовре, – ответила она. – Меня зовут Карен. Каспер – мой внук.

– Видовре? – переспросила Нассрин и сделала знак Деннису. – Может, мы поможем Карен проверить, не заснул ли Каспер у себя в квартире? А то до Видовре путь неблизкий.

Деннис недовольно кивнул.

– Вообще-то мы всегда давали друг другу ключи от наших комнат.

Жилые помещения были над мастерской. Деннис открыл дверь, и они вошли в маленький коридор, который вел к полутемной комнате. Занавески были опущены, повсюду валялась одежда и упаковки от еды.

Вдоль одной стены стоял разложенный диван, в спертом воздухе висел запах табака, немытого тела и испорченных продуктов.

Карен явно встревожилась. Она застыла на месте, глядя на весь этот беспорядок.

Нассрин вернулась в коридор и распахнула дверь в ванную комнату. Там было пусто и холодно, воздух был затхлым.

– Я пошел к себе, – сказал Деннис.

– Подожди-ка, – сказала Нассрин, схватив его за руку. – А где он может быть?

Она наклонилась над кроватью и проверила, нет ли кого-нибудь под одеялом.

– Карен, а вы долго его ждете?

– Не знаю, из дома я уехала в половине восьмого, а сюда приехала около одиннадцати.

– А сейчас уже тринадцать часов, – констатировала Нассрин.

Она посмотрела на Денниса.

– У него есть подруга? Может, он у нее?

– Нет, сейчас у него никого нет.

– На него это совсем не похоже, – повторила Карен неуверенно. – Это ведь он сам позвал меня к себе сегодня, чтобы мы повидались. И должен был потом, когда мы поговорим, отвезти меня на вокзал в Оденсе. Он всегда сам разбирается с поездами.

– Вы должны были говорить о чем-то конкретном? – спросила Нассрин.

Карен с удивлением посмотрела на нее.

– Извините меня, пожалуйста, – сказала Нассрин с улыбкой. – Я работаю в полиции, поэтому и задаю много вопросов.

– Да нет, думаю, он просто чувствовал, что мне не надо сегодня оставаться одной. Понимаете, у меня сегодня день рождения.

Карен снова огляделась по сторонам.

– Обычно у него полный порядок. Не случилось ли чего?

Нассрин отодвинула занавеску на окне.

– Я скоро поеду в Оденсе, могу подвезти вас до вокзала.

– Это очень любезно с вашей стороны, но я откажусь. Хочу дать ему еще немного времени, надеюсь, он скоро появится, заодно, пока жду, приберу тут немного.

Нассрин улыбнулась ей и посмотрела на Денниса.

– Иди проспись.

Она достала свой мобильный, чтобы посмотреть расписание поездов и стыковки по пути в Видовре, но отвлеклась на сообщения от Лиама. Они, наверное, рано выехали в Томмеруп, чтобы начать поиски Шарлотты Лаурсен, но он написал ей только час назад. Она стиснула зубы, почувствовав разочарование. Ей бы ничего не стоило отказаться от своего кайтинга, лишь бы поучаствовать в расследовании, да к тому же тогда бы ее не занесло в мастерскую в Ассенсе.

– Я сейчас дам вам свой номер телефона, – сказала она Карен. – Позвоните мне или пришлите сообщение, когда он появится. Мне надо знать, что все в порядке. И если понадобится, помогу вам разобраться с поездами.

* * *

Беата улыбалась краешком губ, глядя на Силье, которая сидела на коврике на земле прямо под большим деревянным балконом в пасторском саду. Теплые лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев в глубине участка, отбрасывая пятна света на траву. Почти все деревья в саду намного старше желтого кирпичного дома, возведенного посреди территории, относящейся к церкви. Деревья были посажены, еще когда строился старый пасторский дом. Но в 1950 году его перевезли в музей под открытым небом «Фюнская деревня». Выбор был небольшой – либо капитально отреставрировать старый дом, чтобы жить в нем и дальше, либо сохранить как музейный экспонат, рассказывающий о жизни священника в XIX веке.

– Мама, – крикнула Силье, щурясь от солнца. – Что мне нарисовать?

– Может быть, кролика? – предложила Беата.

Девочка кивнула и спросила:

– А сестренка умеет рисовать?

Беата положила руку на живот.

– Иногда мне кажется, что она там уже рисует, но, думаю, пройдет еще несколько лет, прежде чем вы сможете рисовать вместе. Ты ведь будешь ей помогать?

– Конечно.

Силье серьезно посмотрела на мамин живот.

– Я хочу нарисовать картинку для сестренки.

– Очень хорошо, дорогая.

– Как ты думаешь, она любит кроликов?

– Мне кажется, она их обожает.

Беата барабанила пальцами по стопке старых церковных журналов, лежащих на столе. Новый дом для священника был построен семьдесят лет назад, и об этом она должна написать статью в следующий номер журнала. Ни пастор, которого она сменила, ни его дед не жили в старом доме. Она подумывала, что надо бы поговорить с ними, но