■ [СИСТЕМНЫЙ КОНФЛИКТ]:

«Возникает вопрос — если существует наблюдатель, контролирующий коллапс волновой функции, то кто или что определяет, какой наблюдатель обладает приоритетом? И что если эта иерархия наблюдателей не линейна, а образует замкнутый круг?»

[ИСТОЧНИК НЕИЗВЕСТЕН]

──────────────

Δ.1.19 — Граница

──────────────

[Δ. E. F. I. R]: // ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ СЕССИИ

ФАЗА: 1.19

СУБЪЕКТ: АЛЕКС СЕВЕРОВ

СТАТУС: ████▓ [МНОЖЕСТВЕННАЯ СУБЪЕКТНОСТЬ] / [ФРАКТАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ] / [НА ГРАНИ ПЕРЕХОДА]

МЕТКА РИСКА: ПРОПАВШИЙ РАЗЛОМ / ВСТРЕЧА С СКАРНОМ / ТОЧКА БИФУРКАЦИИ

⫸ ПОСЛЕДНЯЯ СИНХРОНИЗАЦИЯ: 2 ЧАСА 14 МИНУТ [ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ С СЕРАФИМОМ]

⫸ ГЛУБИНА: ДЕРЕВНЯ ХРАНИТЕЛЕЙ / ГРАНИЦА РАЗЛОМА

⫸ TX-Δ СТАБИЛЬНОСТЬ: 97% [АДАПТАЦИЯ К НОВЫМ УСЛОВИЯМ]

⫸ МНОЖЕСТВЕННЫЕ КОГНИТИВНЫЕ ПОТОКИ: АКТИВНЫ [12]

// Директива: исследование границы Разлома / оценка возможности входа / встреча с Хранителями

──────────────

Воздух дрожал, словно натянутая струна.

Алекс стоял перед деревней Хранителей, и всё внутри него кричало, что это место не должно существовать. Дома были построены вверх ногами, крышами к земле — и при этом выглядели абсолютно устойчивыми, как будто гравитация здесь была лишь рекомендацией, а не законом. Мосты, соединяющие здания, изгибались невозможными спиралями, пересекая сами себя в пространстве. Жители ходили не только по земле, но и по тому, что обычный рассудок классифицировал бы как стены или потолки.

Деревья росли во всех направлениях, их корни и ветви переплетались в сложную сеть, формируя живые туннели между постройками. Некоторые из них цвели странными кристаллическими цветами, меняющими цвет в зависимости от угла зрения. Небо над деревней казалось жидким — в нём плавали созвездия, иногда опускающиеся так низко, что жители могли касаться звёзд рукой.

[TM-Δ. SYNC/MAIN]: ПРОСТРАНСТВЕННАЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: 78%.

[TM-Δ. SYNC/MAIN]: НЕОБХОДИМА ПЕРЕКАЛИБРОВКА ВНУТРЕННЕГО КОМПАСА.

[TM-Δ. SYNC/ALEX-PRIME]: Это место… оно существует вне привычных физических законов.

[Δ. ECHO/МОРТИМЕР]: [задумчиво] Хранители приспособились к жизни на границе. Границы стали их домом.

Анат, лидер Хранителей, подошла ближе. Серебристые линии эфирных модификаций на её коже пульсировали в такт с неритмичным сердцебиением деревни. Её многогранные глаза, напоминающие сложные структуры насекомых, но сохраняющие человеческое выражение, изучали Алекса с непонятным интересом.

— Ты действительно пришёл, — произнесла она с оттенком удовлетворения.

Алекс застыл в замешательстве.

Анат улыбнулась, словно его замешательство было ожидаемым:

— Ева говорила, что ты найдёшь путь к нам, — она указала на медальон Алекса.

Имя Евы из уст незнакомки прозвучало как удар колокола — чисто и пронзительно. Медальон на шее Алекса отозвался тёплой пульсацией.

— Она здесь? — непроизвольно вырвалось у него.

— Не здесь, — покачала головой Анат. — Но и не там. Она в Разломе. Но прежде чем мы продолжим, ты должен понять, что это за место.

Она сделала жест, приглашая его следовать за ней в глубину деревни.

Они шли по улицам, где понятия «верх» и «низ» были относительны. Жители — люди с различными степенями эфирных модификаций — с любопытством смотрели на Алекса. Некоторые кивали ему, словно узнавая, хотя он был уверен, что никогда их не встречал. Другие шептались, указывая на его глаза с золотистым оттенком.

— Все здесь носят «якоря», — объяснила Анат, указывая на странные артефакты, которые жители вплетали в одежду или даже крепили непосредственно к коже. — Без них невозможно сохранять стабильность в таком месте.

Они достигли центра деревни — главного здания, напоминающего одновременно храм, обсерваторию и лабораторию. Его архитектура не поддавалась рациональному анализу — внутреннее пространство казалось больше внешнего. Некоторые комнаты выглядели древними, с каменными стенами и рунами, другие — футуристическими, с эфирными голограммами и квантовыми интерфейсами.

В центральном зале собрались другие Хранители. Алекс с удивлением заметил среди них несколько лиц, которые казались смутно знакомыми — возможно, учёные проекта «Ева», которых он когда-то знал. Но время и эфирные модификации изменили их почти до неузнаваемости.

Анат подвела его к устройству в центре зала — сложному механизму, напоминающему астролябию с плавающими точками света вместо планет и звёзд.

— Это Орерий Разлома, — объяснила она, активируя устройство. — Он позволяет визуализировать то, что невозможно увидеть обычным зрением.

Механизм ожил, точки света начали двигаться быстрее, соединяясь линиями, формируя трёхмерную проекцию в воздухе. Алекс увидел Разлом — не текущее его состояние, а историю трансформации. Сначала это была простая трещина в реальности, физический разрыв в пространстве-времени. Затем, в момент катастрофы на базе «Омега», Разлом начал меняться — не расширяться, как можно было ожидать, а «схлопываться» внутрь себя, уходя в какое-то иное измерение.

— Пропавший Разлом не был уничтожен, — объяснила Анат, наблюдая за реакцией Алекса. — Он трансформировался в квантовый портал между различными состояниями бытия. В узел между множеством версий реальности, где время и пространство переплетаются, создавая многомерную структуру.

Изображение сменилось, показывая текущее состояние Разлома — сложную геометрическую фигуру, видеть которую было почти больно. Она непрерывно менялась, складывалась сама в себя, существовала одновременно в нескольких состояниях.

— В центре находится «Ядро Памяти», — продолжила Анат. — Место, где сходятся все фрагменты расщеплённого сознания Евы. И, возможно, не только её.

Медальон на груди Алекса начал пульсировать сильнее, а воздух вокруг него задрожал. В нём начали проступать странные символы — не буквы и не цифры, а нечто среднее, напоминающее одновременно древние письмена и фрагменты программного кода:

[Δ/PROTOCORE]:: ГРАНИЦЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ НАРУШЕНЫ

[Δ/PROTOCORE]:: МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ПАТТЕРНОВ

[Δ/PROTOCORE]:: ВЫ [НЕ ДОЛЖНЫ/ОБЯЗАНЫ] ВОЙТИ

Алекс моргнул, но символы не исчезли — они словно были вплетены в саму ткань воздуха. Его когнитивные потоки начали развёртываться, реагируя на близость к Разлому. Там, где раньше было девять потоков, теперь их стало двенадцать — каждый с собственным восприятием, фокусом внимания, углом зрения.

— Что происходит с моим сознанием? — спросил Алекс, пытаясь сохранить когерентность восприятия.

— Ты начинаешь резонировать с Разломом, — объяснила Анат. — Твоя множественная природа делает тебя особенно чувствительным к его воздействию. — Она подвела его к окну, откуда открывался вид на то, что можно было назвать только «Границей».

За деревней не было ничего, что можно было бы назвать «ландшафтом» в обычном понимании — лишь размытая, колеблющаяся ткань реальности, в которой проступали и исчезали фрагменты других мест: лаборатории, города, горные вершины, водные пространства. И посреди всего этого — колоссальная вертикальная трещина, мерцающая всеми цветами спектра.

— Наша задача — наблюдать за Границей, — сказала Анат. — Мы изучаем Разлом, документируем изменения, защищаем его от