Сашок! Ничего, что снега скоро навалит. Он ведь и для фашиста снег, как и для нас. В равных условиях будем. И за Анну Кораблеву отомстим, за Франтишека, за Валентина Никодимова.
— Ты вот сказал, Василич, что будем бить фашистов до тех пор, пока они не подохнут или лапы вверх не поднимут, — вдруг сказал Сашка, продолжая смотреть в потолок. — А я вот вспомнил слова Якоба Ароновича. Он знаешь, как говорил? Говорил, вы думаете, что припрете фашиста в Берлине к стенке, он руки поднимет и тут война кончится? Нет, тут только самая серьезная война и начнется. Война за души новых поколений, война за новое, за искоренение нацизма в крови. А весь мир ополчится, чтобы снова возродить нацизм и направить его на восток. Он говорил, это просто, когда нацист против тебя с автоматом. Но сложнее вытравить из его детей эту ненависть к тебе, ко всему русскому. Она глубоко сидит, ее вскормили хорошими деньгами. Трудно будет, ох трудно…
Канунников повернул голову и посмотрел на Елизавету, как она лежит и во сне прижимает к себе освобожденную из лагеря дочь. Как будто и во сне боится ее отпустить, снова потерять. «Нет, ради этого стоило сражаться, — грустно улыбнулся лейтенант. — И мы будем сражаться!»
Примечания
1
Фольксдойче (нем. Volksdeutsche) — обозначение «этнических германцев» до 1945 года, которые жили в диаспоре, то есть за пределами Германии.
2
Кельнер — работник предприятия общественного питания, обслуживающий посетителей в ресторанах, кафе и барах в некоторых западноевропейских странах.
