Охрана орудия занимала у каждого по два-три часа в день – ночью на пост заступали РОНовцы.

“Гиацинт” был из уставших, его должны были забрать и привезти новый. Я раньше никогда не видел такое чудо на 4 колесах – он напоминал какого-то уснувшего старого дракона из китайских миниатюр. Обтянутый масксетью, обложенный срубленными ветками деревьев – дракон спал и видел свои драконьи сны.

Местные ходили каждый день по дороге по своим местным делам, а дракон молча следил за тем, как очередной Жигуль или велосипедист проедут мимо его тушки.

Черенок, с которым мы вместе попали в карантин, брал с собой на дежурство хлеб и галеты. Хлеб он отдавал бабульке, которая каждый день приходила за ящиками для растопки, а галеты – собакам, которые знали, что у нас всегда есть что-то вкусное.

Дня через два дракона увезли, а на следующий день привезли нового, всего в масле, прямо с консервации. Господа карантинщики, под руководством старших и мудрых товарищей приступили к подготовке орудия к дальнейшей эксплуатации.

Есть такое замечательное слово, “пиздякались” – услышал я его от деда, но тогда контекст был немного другим:

–

Хватит пиздякаться, пойдем уже домой, – дед закончил какое-то долгое и нудное дело, мы сполоснули руки и пошли домой, где бабушка уже накрывала на стол.

С “Гиацинтом” мы пиздякались уже четвертый час, и конца и края пока не было видно. В смазке и солярке мы все были по самые уши. Толченый с Черенком деловито наматывали ветошь – сейчас начнем полировать ствол изнутри, а я решал мировую проблему – в туалет хотелось по-маленькому, хотелось давно…

–

Здорово, мужики, – местный житель, в возрасте, но не старый, скорее было видно, что что-то его подкосило. – Здорово, говорю, Бог в помощь.

Он остановился, слез с велосипеда и смотрел то на нас, то на орудие немного с прищуром, как будто бы солнце светило ему в глаза.

–

Здорово, здорово, – по очереди стукнулись кулаками, хоть что-то полезное от Ковидки осталось.

–

А что мужики, сможем эту дуру вот туда поднять, – он рукой с зажатой в ней сигаретой махнул в направлении террикона.

Мы молча посмотрели вверх – высота этой горы, насыпанной человеком, была метров 50. Сразу вспомнился анекдот:

–

Зах***ть, то мы его туда за***хурим, вот только нах**р он там нужен.

Примерно в таком контексте ему и ответили:

–

И как его туда поднять – он же тонн 10 весит?

Мужик затянулся, выпустил дым:

–

А если я еще кого позову, сможем наверх поднять?

–

Ну, если кого позовешь, тогда, наверное, сможем. А тебе зачем такой цирк? – в любой работе, главное перерыв, а перерыв вот такой, естественный – да всегда за здравие. Парни потянулись за сигаретами, я, как человек некурящий, просто потянулся.

-

А вот поднимем мы её туда наверх, развернем и по этим пидарам, да так чтобы в клочья! – голос мужика неожиданно срывается на фальцет. – Добьет?

Молча переглядываемся, потому что:

– не добьет, до врага километров 40-50, а “Дракон” уверенно выпускает своё пламя до 20-25;

– когда рядом с тобой оказывается псих, а оружие в шаговой доступности – всякое может случиться.

Видимо уловив наше настроение, мужик улыбнулся, затянулся и продолжил уже нормальным голосом:

–

Я чего спрашиваю, почему выстрелить хочу. Я же в шахте всю жизнь проработал, вот дочку с женой родили, она в Ростов уехала, внуков нам подарили. А тут это вот всё. Ну, и оказались мы вроде как по разные стороны. А тут Лисичанск освободили, она первый же день к нам и приехала с внуками – давно уже не виделись. Радовались, обнимались. А утром – пошла на рынок. И аккурат от этих освободителей снаряд в середину лёг. Хоронили в закрытом гробу, внуки теперь с нам вот тут живут.

–

А мужа чего, у неё – нет?

–

Да есть где-то, в Ростове тоже вроде живёт, только мы его не видели. Ну дак что, сможем пушку на верх закатить?

Мужик докурил сигарету, с какой-то обреченностью, всей рукой выбросил окурок, и поджег новую сигарету

–

Ладно вам, мужики, я же шучу. Вот такие у нас теперь грустные шутки.

–

Отец, на снаряде, который к этим полетит, давай, её имя напишем.

Мужик словно ребёнок обрадовался:

–

А точно напишите? Тогда прямо вот такими буквами красной краской напишите: “Привет от Ирины”

Мужик докуривает, но не уходит, видно, что хочется с кем-то новым поговорить, что-то ещё рассказать. Мы начинаем чистить ствол, большая палка с ветошью, по-моему, банник – я же сам артиллерист меньше двух недель, могу и ошибаться – мерно ходит вперед-назад.

–

Эти, когда были здесь, – мужик неожиданно начинает говорить, – лейтенант сначала ходил такой молодой, культурный. Всё спрашивал, как нам тут, кому чем помочь, у кого колодцы есть, а кому воды надо привезти. Наши-то ему всё и рассказали. Он всё в свою папочку записал, улыбался. Гниль, сука!

А потом, когда отсюда драпанули – всем, у кого колодцы рабочие были – прилетели подарки, аккурат туда, где за водой все собирались. Вот так. Вот почему и хочу хоть раз я по ним хорошенько выстрелить.

Мы продолжаем суетиться вокруг орудия. Разговоры, конечно, хорошо, но до завтра надо закончить.

–

Поеду я, вы только помните, что обещали – прямо краской! мужик прощается со всеми, и укатывает куда-то на велосипеде.

Позже мы сделали, что обещали. Только надпись не краской сделали, а маркером, но красным.

А что – на улице 21 век, где мы краску возьмем.

Глава 3 Завод

Вирус Молькино всё-так поймал своих жертв. Водители один за другим уходили на больничный – температура почти 40, постоянные сопли и головная боль. Нас, карантинных, это задело постольку поскольку, поэтому вечером было принято решения допускать нас до сопровождения.

Сопровождение – это когда ты едешь сначала вторым в кабине чисто охранник, потом примерно час работаешь грузчиком, потом опять охранником, и напоследок – опять грузчиком. Зато можно вырваться наконец из домика, посмотреть, что это за беда такая вокруг тебя – Донецкая или Луганская народные республики.

На первый утренний рейс поехал Черенок – моя очередь была охранять сон и покой свежевычищенного Дракона.

Мой выезд был запланирован на после обеда. Что такое выезд для людей, которые уже три недели видят только грязь и срань, и при этом имеют целый рюкзак новой чистенькой формы? Это возможность наконец-то