и выглядел весёлым, но в душе было не до веселья: рвалась последняя зримая ниточка между прошлым и настоящим. Сейчас они уйдут, и уйдёт в прошлое всё остальное: мне только останется вспоминать их, вспоминать батарею и всё, что связано с этим периодом.
Через час и я уходил из строевой части с отпускным билетом на 147 суток, в который раз ощутив теплоту отношений, которые существовали в полку.
…В течение недели прошёл полное обследование в окружной, военной поликлинике, в ходе которого были выявлены серьёзные отклонения и нарушения психики, в следствие получения контузии.
– Товарищ майор, вы служить хотите? – Услышал я вопрос, после бурного обсуждения врачами моего диагноза.
– Конечно, какие вопросы? – Начальник военной поликлиники облегчённо вздохнул и, заполняя справку, начал рассказывать.
– Раньше был приказ министерства обороны о том, чтобы увольнять на пенсию всех, найдя у офицера какие-либо отклонения в здоровье. На увольнялись до такой степени, что сейчас спустили приказ – никого не увольнять. А у тебя, как раз такая контузия, что подходит под увольнение.
– Нет, товарищ полковник, я хочу служить. Как говорится: дал присягу, от неё ни шагу.
Хлопнув печатью по заполненной справке, полковник встал и торжественно вручил её мне.
– Товарищ майор, я поздравляю вас с вступлением в касту неприкосновенных.
– Не понял? – Непонимающе уставился на начальника поликлиники, тот в ответ улыбнулся.
– Да вы, товарищ майор, с такой справкой неподсудны ни одному суду, максимум вас могут положить на принудительное лечение на полгода, но при хорошем поведении и показателях вас обязаны будут выпустить, – «обнадёжил» меня медик.
Выйдя из здания поликлиники, я ещё раз внимательно прочитал диагноз врачей и как клятву выдохнул: – Хрен вам, я нормальный офицер, и я сам справлюсь со своими проблемами.
