-

Первый выстрел был хорош, я бы даже сказал прекрасен – разрыв возник с небольшим недолетом от прямоугольничка. Точки, расслабленно бродящие вокруг орудия, выстроились в стройную линию и потянулись куда-то влево.

–

Значит там у них укрытие, – с умным видом изрек Тотем. – Значит вот туда и надо будет отправить крайний снаряд.

–

Ага, сразу после того, как пушку уработаем. Девять осталось, – я перечеркнул у себя в блокноте одну из десяти нарисованных черточек. – Выстрел!

Тотем запустил секундомер.

–

Перелет! Тоже хорошо, – вторая черточка была перечёркнута. – На тех же, выстрел! Да, блин!

Тотем удивленно поднял бровь, оторвавшись от экрана:

–

Ты чего, еще же не прилетело?

–

Смена партии, – выматерился я.

Это значило, что, по сути, надо снова делать пристрелку. Неизвестно какой порох будет сейчас, как поведет себя снаряд после выстрела – может и полететь, и не долететь, и вообще куда угодно улететь. Когда удачно пристрелялся, при этом осталось всего 7 попыток – было немного досадно.

–

Время, – зафиксировал Тотем, – и ту же на экране возник разрыв между орудием и укрытием. – Я, пожалуй, немного отлечу, на всякий случай.

Тотем задал разведчику новую траекторию, так чтобы было видно картинку побольше – возможно предстояло ловить разрыв.

–

Выстрел, – я зачеркнул четвертую полоску.

Подлетное было почти 25 секунд, три точки на картинке горели ярко серым, сбившиеся в укрытии маленькие человечки светились одним сплошным пятном.

–

Да ну, на!

Новый разрыв возник совсем не там, где мы хотели бы его увидеть. Совсем на границе картинки, рядом со второй тепловой сигнатурой в ближайшей лесополосе.

–

Сука, не мог он упасть чуть-чуть левее.

По всем нормам разрыв перед “Паладином” мог считаться за попадание – осколками его точно посекло знатно, но в Компании признавался только единственно верный результат – уничтожение с фейерверком. От самоходки резво бежал экипаж. В отличии от расчета орудия у них видимо не было подготовленного укрытия, поэтому колонная из точек резво тянулась в сторону Новомихайловки, благо лесополоса была почти до самой деревни.

–

Ну и что, теперь с вами делать? – возникла дилемма.

Приказ на уничтожение орудия никто не отменял, но уже было выстреляно 4 пульки из 10.

И по кому работать?

Я почесал нос и запросил у орудия информацию по порохам. Остался разнобой по одному, два выстрела из одной и той же партии. Теперь вот точно – рубашка длинная и под ней всё короткое.

Следующие три выстрела были из разряда горе-горькое. Седьмой мы даже не смогли сразу найти, пришлось вертеть камерой на 360 градусов. Оставались не зачёркнутыми три черточки в блокноте.

–

Петухи там сначала немного обосрались, а теперь сидят и ржут над нами, – резюмировал Тотем, глядя на экран. – Эх!

Я усмехнулся:

–

Обосравшиеся петухи не расслабляться – мы еще не закончили.

Но следующие две отметки я зачеркнул толстыми жирными психованными линиями, молоко и молоко.

–

Ну что, будем завершать. Выстрел!

–

Выстрел, – Тотем засек время.

Сразу скажу, чудо не получилось – султан разрыва возник примерно там же, где был зафиксирован первый. Ну, может быть чуть-чуть ближе. Орудие было посечено, возможно даже не БГ, но фейерверка с блэкджеком и шлюхами не случилось.

От Комбата в ответ на отчет прилетело краткое “Ок”.

На утро ни орудия, ни самоходки в лесополосах мы уже не обнаружили, за ночь их куда-то увезли, надеюсь, что на ремонт, а там здоровый чубатый и усатый механик поставил свою резолюцию: “Ремонту не подлежат!”

И списал их в металлолом.

Очень хотелось в это верить

Ближе к началу мая стали ходить слухи, что мы скоро съедем из Соледара, передадим всё МО.

А потом как всегда за полдня раз, и правда съехали. Расположились в одном из дачных поселков, и еще почти месяц работали оттуда. 1 и 9 мая отметили шашлыком в лаваше. Шашлык был не свиной, а куриный.

Вечером после того, как были убраны угли и спрятан мангал, Командир сделал мне предложение, от которого было сложно отказаться.

В ближайшее время, сразу после завершения истории с Бахмутом, Компания выводила своих бойцов на перегруппировку. Необходимо было подготовить для нас места временного размещения. Но суть в том, что выходили мы туда, где никогда не было боев, а значит занять какие-то брошенные дачи или дома было невозможно. Нужно было выкопать и обустроить минимум 30 блиндажей.

– Ты же любишь чего-нибудь строить, это, во-первых, а во-вторых, я же вижу, как ты стал на людей кидаться. Надо тебе передохнуть, пока не покусал кого-нибудь

По поводу второго аргумента – было такое.

До окончания командировки оставался примерно месяц, мне на замену уже приехал товарищ – он был в отпуске, вернулся. Ранее занимался тем же самым, что и мы только на уровне ШО. Он быстро вник в суть, и я полночи просто сидел позади него с умным видом, а днём мотался куда-нибудь в город по всяким разным делам. Выпросил у Старшины маленький погружной насос, сделал подачу воды прямо на нашу кухню – теперь умываться и мыть посуду можно было по-человечески. Нашли в Бахмуте бесхозный холодильник, стирку и микроволновку. Запитал от генератора напрямую всю нашу дачу, и теперь мы покидали её только для того, чтобы сходить в туалет. В принципе ещё пару недель – и эту проблему можно было бы решить.

Поэтому рано утром я собрал по минимуму шмурдяк, погрузился к Механику в машину, где уже сидели мои коллеги-строители, и убыл возводить дома, точнее копать норки. Из инструкций было только напутствие командира – через месяц, а лучше через две недели, должно быть всё готово.

Мы прекрасно расположились под этим деревом – наш палаточный городок был прекрасен и чудесен. Утром мы уходили стучать молотками, пилить пилами, тянуть веревками – норки в черновом варианте выкопал специально обученный экскаватор, что очень ускорило нашу работу. Стройматериалы подвозились оперативно, жизнь была прекрасна, и вот вечером решили немного отдохнуть, был приготовлен праздничный ужин с первым, вторым и по 2 банки энергетика.

Сразу после захода солнца начал накрапывать небольшой дождик. А потом разверзлись хляби небесные, и пошел самый настоящий залповый дождь. Лило так, что в шаге ничего не было видно.

Мы лежали по своим палаткам и радовались, как дети – внутри было сухо и тепло.

Кто ж знал, что мы расположились в русле высохшего ручья…

И вот теперь, стоя в резиновых сапогах, я смотрел, как уплывает наш борщ. Часть вещей