– Вот и я про то, – бессовестный негодяй злорадно оскалился; он врал и ни капельки не краснел, – зачем нам с кем-то делиться? Тем более с тем, кто в наших кровопролитных сражениях никак не участвовал. Но опять же, вступать в открытую конфронтацию – у нас силёнок собственных покамест не хватит. А, значит?! Какое-то время нам нужно притворяться, что мы добросовестно исполняем достигнутое с лордом нечестное соглашение. Сами пока затаимся и будем активно копить пиратские силы. Знаете, я к чему?

– Не-е-ет, – безмозглые «бараны» смотрели на хитроумного лидера как будто заворожённые.

– Посмотрите на тот испанский корабль, – беззастенчивый интриган указал на побеждённое судно.

Все поглядели, недоумённые, по одному направлению; подвластная братия томилась навязчивым ожиданием.

– Мы честно его захватили, – он намекал, что знать о нём посторонним, по сути, не полагается, – и можем использовать по личному усмотрению. Но не сразу, а лишь с течением времени – когда у нас появится собственный флот. Пока мы его подальше отгоним, – безнравственный злыдень подошёл к основному, им втайне задуманному, сюжету, – да понадёжнее спрячем. Со мной пойдут?.. – он на секунду задумался, словно в чём-то бы усомнился. – Шестеро, что отобраны ранее, а также Скупой и Бродяга. Остальные встают на якорь и дожидаются моего… – неосмотрительный вожак вдруг, безрассудный, понял, что не нарочно проговорился, – и их возвращения. Долго мы не задержимся. Потом отправимся к английскому сэру, отсчитаем, по-честному, половину, а после отправимся грабить снова. Мы станем с ним делиться, пока не появится возможность избавиться от негласной британской опеки. Вопросы тупые есть?!

В ответ гробовое молчание. Понятное дело, им спрашивалось с невероятной ожесточённостью.

– Тогда квартирмейстер и старший помощник со мной, – хитрющий проходимец-пройдоха изобразил им обоим жест, воспринимаемый как «Айда!», и ловко перепрыгнул на завоёванный испанский «Идальго». – Остальные – по вновь утверждённому плану! – кричал он уже со второго борта́.

***

– Капитан! – раздался прокуренный голос Скупого, стоявшего на корабельном носу; сегодня он был назначен вахтенным, являлся вперёдсмотрящим (людей было только-только и посылать кого-то наверх посчитали излишним). – Прямо по курсу земля.

– Я вижу, – ответил тот с рулевой возвышенности; маниакальный убийца расплылся в злорадной улыбке. – Все по местам! Подходим до сотни ярдов, спускаем разом все паруса и бросаем – к морскому дьяволу! – якорь, – он вновь уподобился родному отцу, неучтивому сквернослову-злодею.

Не прошло и пятнадцать минут, а экспроприированный «Идальго» приблизилась к великолепному чудо-острову. Он был необитаем. Располагался в стороне от обычных морских путей и, видимо (судя по первозданной природе), не являлся ещё излишне изведанным. С трёх сторон: северной, восточной и западной – береговая линия уходила в высокое поднебесье; она отображалась неприступными, ровными скалами. Наверху просматривалось удивительное плато, поросшее дивной растительностью; здесь можно было увидеть и экзотические деревья, и фруктовые насаждения, и ягодные кустарники. Между ними безбоязненно паслись дикие и козы и овцы. Постепенно верхняя плоскость спускалась книзу, к южному окончанию, к бирюзовому морю; там образовывались живописная речная долина, а следом пологий песчаный берег. Именно к нему и причалила двадцатиместная шлюпка, спущенная с испанского, намедни захваченного фрегата. В ней находились Кровавый Уойн, Скупой, Бродяга, Немой и двое молоденьких недотёп; помимо них, аккуратно складировалось индейское золото. Его взяли лишь малую толику – чтобы только не утонуть. На корабле остались, соответственно, Тейлор Сарански, О’Генри и Джо.

– Золотишко покуда не выгружаем, – распорядился продуманный Бобби Уойн; он первым спрыгнул в прибрежную воду, – мы отвезём его немного в другое место.

– Хм, а здесь мы тогда чего? – поинтересовался тупоголовый Скупой; он как раз приготовился поступить всецело аналогично.

– Чутка прогуляемся: полюбуемся здешней природой да кое-чего посмотрим. Со мной пойдут?.. – разухабистый вожак применил привычное выражение, на мгновение призадумался, а следом указал на двух неразлучных пиратов: – Ты, Бродяга, да твой компаньон.

Они оказались на неглубокой отмели. Энергично перебирая ногами, засеменили к сухому берегу. Когда достигли ровной песчаной отмели, непререкаемый лидер снова распорядился:

– Дальше идём вдоль местной речушки. Никто не отстаёт, в конце вас ожидает необычайный сюрприз.

– Ладно, – и тот и другой уныло вздохнули; они подумали, что «на языке Кровавого Бобби последнее слово не означает ни доброго, ни хорошего».

И оказались правы! Но об их интуитивных предчувствиях немного позднее… Пока же Скупой и Бродяга, как послушные дуболомы, ни на шаг не отставали от грозного предводителя. Они, все трое, преодолели примерно одну сухопутную милю, прежде чем углубились в густо разросшийся лес и прежде чем вышли на маленькую полянку. О чудо! На ней стояла неброская хижина, сооружённая из тоненьких брёвен; некрутая крыша покрывалась толстым слоем обычной тростниковой соломы. Внутри присутствовали первостепенные предметы домашнего обихода: самодельных стол, две неказистые табуретки, два топчана, три боковые полки; на них лежала всякая всячина, бытовая утварь.

– Вот, ребятки, – молодой головорез злорадно ощерился; он пригласил их обоих проследовать внутрь, – здесь я провёл и несчастливое детство, и раннюю юность. Хотите узнать подробнее?

– Да, – первым согласился наиболее тупоумный; ему страсть как желалось выяснить, почему у Бешеного Фрэнка появился родимый сынок (ведь Мэри Энн должна была кануть на дно).

– Да, – вторил тому рассудительный разбойник Бродяга; он горел желанием нисколько не меньше.

– Тогда слушайте, – словоохотливый рассказчик расположился на деревянной лавке (наверное, в прошлом личной кровати?); любопытным слушателями он предложил занять нестойкие табуретки. – Итак, как всем известно, в далёком четырнадцатом году моя мать водила любовные шашни с известным пиратом Уойном; тот славился жестоким и норовистым характером. Одновременно она служила «английской короне» – являлась за́сланной солдаткой-лазутчицей. Говоря простыми словами, передавала тогдашнему командору подробные сведения: о подготовлённых нападениях, о награбленных капиталах, о тайных убежищах. В пиратских вылазках она прослыла кровавой злодейкой-убийцей. Но! «Шилокру́тила» Мэри Энн недолго, не долее полугода. Однажды она прокололась. Помимо бессердечной натуры, папочка отличался повышенной интуицией. Он её выследил, когда мама передавала добытые сведения. Любовь любовью, но подлое предательство в пиратской среде никогда не прощалось. Суд явился коротким. Несчастную девушку бросили посередине Карибского моря. Думали, она утонит – ан нет! Имея мужскую фигуру и отличаясь солдатской выправкой, мать умудрилась продержаться три дня. Когда она совсем уже собиралась расслабиться и отдаться, покорной, на волю морского дьявола, её заприметили каверзные контрабандисты. Они аккурат направлялись на здешний остров, где у них имелся потаённо-секретный схрон.

Заинтригованные приятели слушали молча, ни разу не перебили. Говорливый повествователь тем временем продолжал:

– Изрядно измученную, едва ли не мёртвую, девушку выловили, помогли ей прийти в себя, доставили сюда, на спрятанный остров, и разрешили здесь жить. Хотели сперва изнасиловать, но, оказалось, мама была беременной, поэтому тогда – до