Тот факт, что Кларенс Спаркс отступил от двери, несомненно, спас ему жизнь.

Раздался катастрофический грохот. Дверь личного кабинета Уинтропа разлетелась на куски. Вся перегородка обрушилась. Часть потолка с грохотом рухнула вниз.

* * *

Сорок этажей ниже, на улице, оглушительный треск заставил людей поднять головы. Это было похоже на удар огромной молнии. Один взгляд вверх, и пешеходы в ужасе закричали и бросились бежать.

Облако кирпичей, раствора и скрученной стали падало сбоку небоскреба, создавая сначала впечатление, что все огромное здание разваливается на куски. Через мгновение тем, кто находился дальше по улице, стало очевидно, что в боковой части пронзительного тумана здания образовалась огромная дыра.

Обломки с грохотом падали на тротуар. Три припаркованные машины, к счастью, пустые, были раздавлены, а проезжавшее мимо такси было частично разрушено. Водитель такси, слегка порезанный и ушибленный, выбрался из машины и побежал, крича, что произошло землетрясение.

После падения обломков по всему кварталу раздался хрупкий звон падающего стекла, поскольку взрыв выбил окна. Многие люди получили порезы, другие едва избежали гибели.

Затем наступило несколько мгновений почти полной тишины. Тишина была настолько полной, что слышался гул самолета над близлежащей рекой; затем, когда самолет улетел, раздался звук моторной лодки, также на реке.

Присутствие самолета и моторной лодки на реке в этот конкретный момент привлекло внимание ряда людей и позже стало важным фактом.

Напряжение, возникшее после взрыва, достигло предела. Женщины кричали и впадали в истерику. Более стоические души вглядывались в туман и наблюдали за зияющей дырой в боковой стене небоскреба, где раньше находился личный кабинет Пейна Л. Уинтропа. Прибежали полицейские, завыли сирены скорой помощи. Воцарился хаос.

Глава 2. СТРЕЛОК В СЕРЕБРЕ

Здание, в котором располагалась судоходная компания Пейна Л. Уинтропа «Семь морей», не было самым внушительным в районе Уолл-стрит, но оно лишь немногим уступало ему. Пентхаусы украшали вершины большинства небоскребов в этом районе, и этот не был исключением.

Пентхаус в этом здании был вычурным сооружением с многочисленными стеклянными стенами, которые обеспечивали его обитателям полное солнечное освещение. Большая часть стекол была разбита взрывом внизу. На самом деле, это было чудом, что все здание не рухнуло, что привело бы к огромным человеческим жертвам.

В одной из комнат пентхауса было много рабочих столов, на которых стояли стеллажи с бесчисленными пробирками, ретортами, микроскопами, мисками для смешивания, пестиками и бутылками с химикатами. Более правильным было бы сказать, что столы поддерживали все это, потому что большая часть вещей теперь лежала на полу. Возникло несколько небольших химических пожаров.

Необычный на вид мужчина поднимался из беспорядка из стекла и жидкостей. Он прыгал и рычал, потому что слегка обжегся флаконом с кислотой.

Рев и то, как этот человек подпрыгивал, создавали впечатление огромной разъяренной обезьяны. Внешний вид мужчины не портил этого впечатления. У него практически не было лба; его толстые, мускулистые руки были длиннее ног, а кожа была грубой и покрыта щетиной, похожей на ржавые гвозди. Его рот был настолько неестественно большим, что казалось, будто при сборке его приятно уродливого лица произошла авария.

— Хабеас! — проревел обезьяноподобный человек.

На горизонте появилась свинья, возбужденно визжа — почти невероятно гротескный экземпляр семейства свиней, такой же некрасивый, как и человек, который его позвал. У поросенка были длинные, похожие на собачьи ноги, тощее тело, любопытное рыло и уши, почти достаточно большие, чтобы служить крыльями.

— Черт, Хабеас, — улыбнулся некрасивый химик, — — я боялся, что этот адвокатишка бросил в тебя гранату.

Кто-то, казалось, пытался открыть соседнюю дверь. Раздались громкие удары, хруст дерева, и дверь упала внутрь.

Вошедший мужчина был стройным, резким и одет с высоким чувством стиля. У него был высокий лоб и подвижный рот оратора. В одной руке он сжимал тонкую черную трость, которая была слегка разъединена в месте соединения с ручкой, тем самым показывая, что это была трость-шпага с острым как бритва лезвием.

Элегантно одетый мужчина гневно посмотрел на неприглядного химика, его выражение лица напоминало выражение джентльмена, который только что обнаружил жабу на своем завтрачном столе.

— Монк, я всегда знал, что ты взорвешь нас своими идиотскими химическими экспериментами, — резко сказал он.

Это было ничем иным, как клеветой. Человек с обезьяньей внешностью, «Монк», был подполковником Эндрю Блоджеттом Мэйфейром, признанным теми, кто его знал, одним из величайших живых химиков. Его голова, которая выглядела так, будто в ней не было места даже для капли мозгов, хранила в себе невероятное количество знаний по химии и электрохимии.

Монк гневно посмотрел на нарядного новоприбывшего.

— Это говорит мошенник-адвокат, — проворчал он.

Это было еще одно клеветническое заявление. Нарядный джентльмен был бригадный генерал Теодор Марли Брукс, более известный как «Хэм», один из самых проницательных адвокатов, когда-либо получивших диплом Гарварда.

Странная пара, эти двое. Они всегда были вместе, но никто не мог вспомнить, чтобы кто-то из них когда-либо обратился к другому с вежливым словом. Однако те, кто знал их, могли привести ряд примеров, когда каждый из них рисковал своей жизнью, чтобы спасти другого.

Оба были известны в своих профессиях. Однако они были известны во всех уголках земли по другой причине — как два члена группы из пяти человек, которые были помощниками человека, вероятно, самого известного авантюриста всех времен.

Монк и Хэм были помощниками Дока Сэвиджа, человека из бронзы, человека-загадки, существа с невероятными достижениями, который был почти легендой для широкой публики, но был синонимом ужаса и справедливости для тех, кто грабил своих собратьев.

* * *

Хэм взмахнул своей тростью-шпагой. — Что это было — землетрясение?

— Понятия не имею, — ответил Монк, чей голос в состоянии покоя был удивительно тихим и жалобным, как у ребенка.

Взяв огнетушитель, Монк приступил к тушению химического пожара. Он был возмущен этим ущербом, нанесенным его лаборатории, поскольку она была одной из самых совершенных из существующих, уступая только лаборатории человека из бронзы, Дока Сэвиджа, который сам был более великим химиком, чем Монк.

Хабеас Корпус, домашняя свинья Монка, отступила от пламени, и увидев, что он приближается к Хэму,  поспешно убежала. Хабеас и Хэм не ладили друг с другом. Хэм неоднократно угрожал сделать из Хабеаса бекон на завтрак.

Потушив огонь, Монк отбросил огнетушитель.

— Давайте выясним, что произошло, — сказал он.

— Хорошая идея, исходящая из странного источника, — недоброжелательно заметил Хэм, и они вышли. Свинью Хабеаса они оставили.

Лифты не работали,