Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 51
едва остановившийся на кромке леса служебный «Виллис» начальника штаба его артиллерийского полка. Офицер вышел из машины и, пристально осматривая лежащих на санях раненых, начал искать кого-то, с напряженным лицом вглядываясь в каждого. Он проходил от одних к другим, с кем-то иногда здоровался, но, как было заметно, так и не встретил того, кого искал. Наконец он дошел до саней, на которых лежал Егор.
– Щукин! – радостно произнес начальник штаба и расплылся в широкой улыбке, так не свойственной человеку его специальности, порожденной огромной ответственностью за выполнение поставленных боевых задач и за человеческие жизни подчиненных.
– Здравия желаю, товарищ майор! – тихо ответил офицеру Егор, стараясь через силу и напряжение изобразить искреннюю радость при виде знакомого лица, что с трудом у него получилось из-за слабости от кровопотери.
Они оба застыли на пару секунд. Начальник штаба полка окинул взглядом разведчика с головы до ног, сосредоточившись немного на поврежденных в бою с гитлеровцами конечностях.
– Да! – прервал он свое короткое молчание. – Жаль, конечно. Но зато отдохнешь теперь в госпитале, подлечишься как следует. Отдых ты, сержант, заслужил. Почти два года с тобой вместе служили. Столько всего было…
Они оба показывали мимикой на лицах искреннее сожаление о предстоящем расставании.
– Да! Чуть не забыл! Совсем забегался! – как будто начал неловко оправдываться офицер.
Он перекинул вперед висевшую на боку толстую от большого количества документов в ней кожаную командирскую сумку и, покопавшись в ней, извлек небольшой матерчатый сверток.
– Вы с ребятами целого штабного майора захватили. Очень ценный фрукт оказался. Прямо картотека ходячая. Мы его сразу в дивизию отправили. Такой товар только туда. Нам такой не полагается, – улыбался офицер, одновременно разворачивая извлеченный из командирской сумки сверток.
– Так капитана мы взяли. Гауптмана! – невольно возмутился Егор, через силу и боль в ногах произнося свои слова.
– Нет, сержант! Майора! – перебил его начальник штаба полка. – Тот в капитанский блиндаж прибыл по служебным делам. Да озяб там, капитанской шинелькой укрылся от холода. Потому вы его за гауптмана приняли. А когда уже в полку развернули, так погоны и рассмотрели. Майором он оказался. Ценный фрукт!
Офицер замолчал, сосредоточился, сделал серьезное лицо и продолжил:
– Товарищ Щукин! За мужество и героизм, проявленные при выполнении крайне важного задания командования, принято решение о награждении тебя орденом Отечественной войны второй степени! Поздравляю! Заслужил!
Он так громко, по-военному, в строевой манере произнес слова о высокой оценке заслуг раненого солдата, что все, кто был поблизости, невольно повернули головы в сторону саней, где находились Егор и начальник штаба его полка. Даже доктор с фельдшером и медицинской сестрой отвлеклись от своих дел и стали смотреть на процесс награждения. Установилась тишина. Почти весь пункт приема и сортировки раненых наблюдал за офицером, награждавшим бойца.
– Служу Советскому Союзу! – выдавил Егор, пытаясь привстать на санях через боль в раненых ногах.
Офицер распахнул ватник на его груди, чтобы прикрутить к гимнастерке новенький орден, но не стал этого делать, чтобы не охладить ослабленное ранением тело разведчика. Награду он вложил в нагрудный карман Егора и быстро накинул на того шинель и плащ-палатку, которыми солдат был укрыт от холода.
– Заслужил, сержант! Молодец! – произнес начальник штаба и коротко добавил: – Выздоравливай, поправляйся, отдыхай.
– Спасибо, товарищ майор, – ответил Егор, продолжая терпеть острую боль в ногах.
Когда начальник штаба его полка скрылся из вида, уехав на своем служебном «Виллисе», разведчик нащупал пальцами награду в нагрудном кармане гимнастерки. Новенький орден приятно колол его пальцы острыми гранями металла. Это была его четвертая награда за последние восемь месяцев. Никого в полку, да и во всей дивизии, не представляли так часто к поощрениям. Пожалуй, Щукин был первым, кого удостоили такой чести. В июле, а потом в августе прошлого года, с разницей всего в три недели, ему вручили сначала медаль «За отвагу», а потом орден Красной Звезды за бои под Мценском и Орлом. Затем была еще одна медаль, ставшая высокой оценкой нелегкому и крайне опасному труду разведчика. Теперь новый орден!
– Поздравляю! – вывел Егора из его мыслей и воспоминаний проходивший мимо военврач, что осматривал его несколько минут назад.
– Служу Советскому Союзу! – машинально ответил Щукин тихим голосом, как полагалось это сделать по уставу в ответ офицеру.
Егор пробудился оттого, что чьи-то руки переносили его с кровати на носилки, лежавшие где-то ниже, на полу. Их подняли и понесли к дверному проему два санитара. В ноздри ударил привычный запах лекарств, перевязочных материалов, какой-то гнили, пота, немытых тел и всего того, чем был насыщен воздух тылового госпиталя. Сюда, в это здание, не то бывшей школы, не то еще какого-либо учебногозаведения с учебным материалом, развешанным на стенах, он попал еще вчера вечером. Санитарный поезд, наполненный теми же запахами, а еще и вонью от продуктов горения паровозной топки, привез Егора и множество таких же бедолаг, как и он, на неизвестную ему железнодорожную станцию. Уже во мраке наступающей ночи всех раненых по очереди грузили на повозки и машины, аккуратно вынося из вагонов. Потом в жуткой тряске по неровностям местных дорог везли куда-то в неизвестном направлении. Затем после остановки, проходя через быструю сортировку под крики медицинских сестер и санитаров, заносили в здание госпиталя и распределяли по палатам, которыми являлись бывшие учебные классы.
Егору досталось место почти в центре. Он не разобрал в полумраке, где конкретно, и только успел понять, что помещение заполнено едва ли не до отказа, а кровати с ранеными бойцами стоят так близко, что между ними только-только могут протиснуться носилки и два санитара. В классе было душно, но не сильно. И хотя бы тепло и не дуло, как это ощутимо чувствовалось в санитарном поезде с его изношенными до предела вагонами. А главное, что перестало трясти, от тряски раны в ногах болели еще сильнее и почти не давали разведчику и другим солдатам спать в дороге.
Сосед Егора, чья кровать стояла вплотную сбоку, крепко спал и негромко храпел. Его небритое лицо хорошо освещалось лунным светом и внушало некое успокоение в том, что теперь наступила пора отдохнуть от почти постоянной тряски едущего по железнодорожным путям вагона. Сосед в изголовье кровати разведчика постанывал от боли, но к этому Егор был привычен, а потому уже через пару минут сам провалился в глубокий сон, забыв наконец-то о сильной боли в раненых ногах. Она не ушла, просто притупилась оттого, что конечности бойца больше не трясло.
Санитары вынесли носилки с Егором из палаты в коридор. Духота тут уже не чувствовалась так сильно. А
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 51
